Погода в первом весеннем месяце в наших краях совершенно непредсказуема. Бывает, что уже в начале марта задуют теплые ветры, прогонят с неба рваную хмарь, закрывающую яркое, налитое вешним теплом солнце, и начнут стремительно плавиться снег и лед, превращаясь в ручейки талой воды. И тогда уже к середине месяца достают рыболовы поплавочные удочки да спиннинги, наскучавшиеся без дела в темных кладовках и на антресолях.

А в последние годы холода никак не хотят уходить восвояси, хотя на календаре уже значится март. Конечно, стужа все равно уступит место весне, но иногда это случается лишь в самом конце марта, а то и в начале апреля - а до того времени можно хоть и с опаской, но все же выходить на ноздреватый и потемневший от влаги последний лед.

Погода в марте может меняться стремительно. Оглянуться не успеешь - а все вокруг вдруг начинает таять да капать под напором весенних лучей. Глядишь - а на озерах и уж тем более на речных затонах льда вовсе не осталось, лишь оплывшие его куски, прибитые к берегу, хоронятся где-то в теньке. Происходит это буквально за неделю: в одни выходные еще можно сидеть на льду на каком- нибудь озере, а уже к следующей субботе там же рыболовы отмечают открытие сезона ловли по открытой воде.

Поэтому, отправляясь в такую пору на рыбалку и не зная наверняка, чем встретят дальние пойменные озера, многие, чтобы не потратить напрасно времени и сил, частенько берут с собой и зимние, и летние снасти.

Плотва последнего льда

... Все утро мимо моего окна шли рыболовы. Гурьбой и поодиночке, с ледобурами и пешнями, рюкзаками и ящиками, пешком и даже едущие на велосипедах, колеса которых обмотаны проволокой, чтобы не скользили, эти люди спешили на волжский затон, расположенный рядом с нашим поселком Светлый Яр. Там, у противоположного берега, на мели, среди остатков прошлогодней водной растительности жировала крупная плотва.

А я смотрел им вслед, мысленно вместе с ними следуя по расхлябанным тропинкам и осторожно спускаясь с высокого крутояра, по которому торопливыми змейками сбегали ручейки талого снега. На рыбалку, как это часто случается, не пускали неотложные дела...

Но после обеда все как-то разрешилось, и тут уж я решил воспользоваться моментом: рюкзак на плечи, ледобур в руки - и бегом к заждавшейся плотве!

Спускаясь по извилистой и скользкой тропке ко льду затона, встретился с рыболовом, который, не дожидаясь вечернего клева, тащил домой сумку с уловом. Судя по ее размерам, вопросы о клеве были излишними, поэтому я спросил его только о толщине льда: мол, как он, держит еще?

Поставив сумку и давая себе передых, рыболов ответил, что ходить по льду еще можно, но еще день, от силы два, и пойдет он иглами, поэтому внимательнее надо быть уже сейчас.

Если лед начал расслаиваться мелкими льдинками (рыболовы говорят: «Иглами пошел»), то ходить по нему нельзя ни в коем случае! На вид он по-прежнему прочен, но это только кажется, потому что под верхней утоптанной рыболовами и высушенной солнцем коркой он уже давно расслоился на мелкие оплывшие льдинки. Ступишь на такой лед - и сам не поймешь, как в воде оказался: лед под ногами разверзнется не с предупредительным треском, как в начале зимы, а с предательским змеиным шипением, будто зыбучее болото, и тогда - здравствуй, сезон купания!

Поэтому на лед я ступал с осторожностью, несмотря на то, что на нем сидели и передвигались от лунки к лунке несколько десятков охотников за плотвой. Отправился и я к ним - к противоположному и пологому берегу затона, где под лункой, на глубине около 3 м, среди темных куртинок опавших за зиму водорослей на светлом песчаном дне шныряют в поисках поживы толстоспинные рыбешки.

В этом можно убедиться воочию: если в солнечный полдень наклониться над лункой и заглянуть в нее, то на небольшой глубине и в чистой волжской воде можно разглядеть стайки плотвы, вальяжно прогуливающейся от лунки к лунке и собирающей остатки прикормки, накиданной щедрыми рыболовами. Некоторые рыболовы, кстати, так и ловят: заглянут в лунку, и, если крутятся где-то рядом рыбешки, опускают мормышку с лакомым кусочком на крючке и играют у них перед носом, безошибочно «на погляд» определяя момент подсечки.

Заглянул и я в старую лунку, но не для того, чтобы разглядеть рыбу, а чтобы прикинуть толщину льда. На вид - сантиметров тридцать, но когда начал бурить, оказалось, что только верхние 10 см льда представляют собой монолит, а дальше он уже пошел иглами, в которые с громким шуршанием проваливается шнек, проталкивая льдинки под лунку.

Конечно, лунок на затоне много, в том числе и прикормленных, но занимать их можно не всегда. У тех, кто рыбачит здесь постоянно, есть свои, «именные» лунки. От остальных они отличаются разве что воткнутой рядом веточкой, но едва ты захочешь занять такую лунку, как тебя тут же окликнут и попросят перейти на другое место, даже если самого «хозяина» лунок на затоне пока что нет - потому что лунки эти не тобой прикормлены.

Поэтому я пробурил свою лунку, отправил на дно кормушку с плотвиной прикормкой и размотал удочки. Оснастка простая: внизу небольшая мормышка, над ней подвешен на поводке миниатюрный крючок. На крючки одной удочки насадил кусочки навозного червя, на другую подцепил колечком рубиновых мотыликов. Ярко-розовые кончики кивков задумчиво наклонились над лунками, смотрясь в прозрачно- зеленоватую воду.

Прошел час, а в улове у меня лишь ощетинившийся колючками пузатый ершище, заглотивший мормышку с мотылем до самых жабр. Закатное солнце уже коснулось своим краем самых высоких веток береговых вётел. Приближалось время вечернего клева, который по последнему льду бывает в несколько раз активней, чем утренний, и, зная об этом, на затон потянулась «вторая волна» рыболовов, которые рассаживались по своим прикормленным лункам и бурили новые.

Откуда-то из гущи прибрежных кустов вышел знакомый рыболов Денис с буром, ящиком через плечо и длинной тонкой веткой, раздваивающейся на конце. Видно, она срезана на случай, если мормышка на дне за что-нибудь зацепится. А может, он этой палкой взрыхляет дно, чтобы образовавшаяся муть привлекала плотву? Остается только гадать, все равно ведь не скажет.

Денис подошел и спросил о клеве, хотя вопросы были излишни - весь мой улов лежал у лунок. И тогда он открыл свой «шарабан» - а там десятка два плотвиц, и каких! Самая маленькая, наверное, граммов триста весила, а были и в два раза крупнее.

Мою насадку Денис сразу забраковал, а вместо этого достал из нагрудного кармана пакетик с тестом, отщипнул от него изрядный кусок и протянул мне. Тесто было белое, довольно упругое и совсем не липло к рукам, приятно пахло ванилином. На крючке держалось хорошо, и плотва от него, как оказалось, просто сходила ума.

В тот раз Денис так и не признался, но потом все же рассказал, что замешивает тесто на яичном белке, а потом для упругости разминает его с плавленым сырком, для аромата добавляя ванилин или растительное масло.

Разговаривать было некогда - начался клев. Денис, не мудрствуя, пробурил лунку в нескольких метрах от меня, размотал удочки. Наши кивки плясали, раскачиваясь и выпрямляясь, после подсечки на леске начинала выписывать круги сильная красноглазая рыбешка. Выброшенная на лед, она шлепала розоватым хвостом, матово блестя серебристой чешуей в лучах заходящего солнца, попутно попадались и голавлики...

Через два дня после той рыбалки, тоже под вечер я, гонимый рыболовным азартом,снова пришел в затон. Погода все это время стояла солнечная и теплая, отчего лед здесь потемнел и вспух, но пока стоял без промоин. К моему удивлению, рыболовов на льду затона не было, и только у противоположного берега от лунки к лунке ходил мужичок, всякий раз переводя следом за собой велосипед.

Глядя на него, я решил, что лед еще держит, и осторожно зашагал вперед, проверяя его прочность ударами пеш ни. Но когда на середине затона, где-то над десятиметровой глубиной пешня проткнула лед с одного удара, я на онемевших и подкосившихся ногах повернул обратно к берегу, лишь удивляясь, как умудрился добраться до противоположного берега тот рыболов с велосипедом.

Поселок наш хоть и довольно населенный, но трагические вести но нему разносятся быстро. Через несколько дней от случайного собеседника я узнал, что на затоне утонул рыболов. Хватились его дома, когда он не вернулся вечером с водоема, а когда начали искать, нашли лишь велосипед, лежавший рядом с полыньей...

Весенняя уклейка

Сразу после той рыбалки воцарилась настоящая весенняя погода, с горячими лучами вешнего солнца и теплым ветерком, от которых парил и расползался ручейками потемневший снег. Она стояла всю неделю, и к выходным от признаков зимы в поселке не осталось и следа. О рыбалке на затоне не могло быть и речи, но рыбацкая душа томилась, слезно просясь на весенний простор.

А как там поживают пойменные озера? Очистились уже ото льда или, укрытые со всех сторон густым частоколом кленов, все еще хранят остатки зимы, так скоро убежавшей из поселка? Что ж, проверим.

...В лесу, схоронившись в тени разлапистых черных дубов, млели в низинках остатки слежавшегося снега. Малое озеро, укрытое со всех сторон густой порослью, от берега до берега темнело ноздреватым льдом. Вдоль берега, блестя открытой водой, тянулись полутораметровые закрайки. В одном месте с берега на лед было положено бревно, неподалеку сидели два рыболова над широкими старыми лунками, рядом с которыми прыгали красноперки и плотвички размером с ладонь. Глубина в озере невелика, а там, где расположилась неуемная «двойка», и вовсе по пояс, но рисковать мне не хотелось, хотя в рюкзаке и лежали на всякий случай зимние удочки.

Другое озеро, больше размером и всем ветрам открытое, успело очиститься ото льда полностью, лишь на южном его берегу под деревьями неприглядно желтели единичные льдины. В прозрачной воде рядом с берегом у самой поверхности узкотелая уклейка рыскала в поисках поживы, сносимой в озеро вешними ручейками.

Можно было остановиться здесь и расчехлить свою «пятиметровку», но ноги сами несли дальше - туда, где из этого озера, переполняющегося талой водой, вытекал широкий стремительный ручей. Пройдя не слишком длинный извилистый путь, он впадает в другое озеро, глубокое и длинное, которое в свою очередь делится излишками воды с Волгой. Как раз в этом месте, где ручей, намывший глубокую ямку, вклинивается в спокойную воду озера бурлящим и мутным потоком, уклейка постоянно крутится живым черным клубком, хватая и вырывая друг у друга частички приносимого корма.

Берег озера обрывист и круг, на нем «загорала» толстая льдина, одним своим краем окунаясь в озеро. Осторожно, чтобы не оскользнуться, забросил удочку, насадив на тонкий крючок кусочек навозного червя. Покачивая красной макушкой, он проплыл полметра и, наклонившись, остановился.

Подсечка! На тонкой леске затрепетала узкотелая рыбешка, оставляя в ладони липкий жемчуг серебристой чешуи, отливающей синью, бирюзой и немного фиолетовым. Вот она, самая весенняя рыбешка - уклейка, которую у нас за необычный цвет чешуи чаще называют красивым именем синьга.

Ловить по весне уклейку - настоящее удовольствие, потому что, изголодавшаяся за зиму, она азартно и жадно хватает любую насадку на крючке. В ход идут резаные навозные черви, опарыш и даже кусочки коровьего вымени - эта насадка стала у нас весьма популярной в последнее время.

Мотыль для такой ловли не подходит лишь потому, что уклейка очень быстро его обсасывает, не попадаясь на крючок. По той же самой причине проигрывает и опарыш. Червя, пока его не измусолят или совсем не стащат, хватает на десяток поклевок. А вот кусочки волокнистого коровьего вымени размером со спичечную головку могут держаться на крючке всю рыбалку, от постоянной трепки становясь лишь мягче и привлекательнее.

При хорошем клеве прикормка не нужна, но если в ненастную погоду при сильном ветре или, наоборот, в безветренную солнечную погоду в прозрачной воде уклейка начинает капризничать и относиться к насадке с опаской, можно слегка намочить и мелко покрошить половину белой булки и бросить в место ловли. Частички ароматной прикормки станут медленно опускаться на дно, и уклейка от такого угощения забудет обо всем на свете! Только успевай насаживать червя да подбрасывать ей крючок.

А можно применять и обыкновенные магазинные прикормки, рассчитанные на привлечение белой рыбы, лишь слегка увлажняя их для тяжести. Опустившиеся на дно частички корма могут привлечь к месту ловли плотву и густеру, и тогда, увеличив глубину спуска на снасти, удастся пополнить улов более весомым трофеем, нежели уклейка.

Стоит ли говорить, что снасти для такой рыбалки нужны самые тонкие? Конечно, голодная уклейка и на грубую снасть будет попадаться, жадно заглатывая изрядный крючок, но лишь легкая и сбалансированная удочка позволит не только успешно ловить шуструю синьгу, но и получать от этого настоящее удовольствие, после долгой зимы наконец- то «купая» поплавок в открытой воде!

...Азартная ловля захватывает. Вот уже и рука стала неметь от постоянных забросов и подсечек. Неожиданно быстро заканчивается запас червей, послуживший угощением ненасытной рыбешке. Но это не беда - стоит лишь пройтись до ближайших деревьев, разгрести под ними прошлогоднюю палую листву да слегка поковырять палкой оттаявшую землю. Десяток-другой подлистников, выбравшихся на поверхность после долгой зимовки, набрать можно очень быстро. И пусть эти черви по сравнению с теми же навозниками довольно вялы, бледны и плохо держатся на крючке, зато уклейке питаться ими гораздо привычнее, и на них она начинает клевать с утроенной силой.

Весенняя ловля уклейки-синьги хороша не только из спортивного интереса. Ведь весной эта рыбешка такая вкусная и жирная, что, несмотря на свои скромные размеры, представляет собой настоящий деликатес, пожаренная на растительном масле и залитая омлетом. А уж про вяленую уклейку можно особо не распространяться...

Именно с ловли уклейки для меня начинается настоящая рыбацкая весна. В иные затяжные зимы ее активный клев зарождается еще подо льдом, когда, пробурив под берегом лунку и сыпанув туда горсть сухой прикормки, можно, не сходя с места, целый день взмахивать руками, как заправский дирижер, выбрасывая на лед шустрых рыбок, мельтешащих в пятнышке светлой воды.

Но гораздо приятнее ловить уклейку на поплавочную удочку, когда только-только очистились ого льда озера, видеть пробуждающуюся ото сна пойму и, греясь под лучами солнца, полной грудью вдыхать свежий весенний воздух!..